Преодолевая языковой барьер в суде - история переводчика с английского на испанский

Все это время она шепчет что-то в крохотный микрофон, словно комментатор, освещающий игру в гольф прямо на поле. Голдстейн — одна из нескольких устных переводчиков, работающих в суде и выполняющих невероятно сложную задачу по безупречному переводу с английского языка на испанский каждого слова, произносимого в зале суда округа Балтимор в рамках процесса по делу двух нелегальных иммигрантов из Мексики, обвиняемых в убийстве троих детей. Ответчики слушают речь переводчиков через наушники.

Поликарпио Эспиносе (23 года) и Адану Канеле (18 лет) было предъявлено обвинение по трем пунктам: предумышленное убийство, сговор 27 мая 2004 года и причастность к гибели их малолетних родственников в северо-западной части города Балтимор. По законам штата Мэриленд граждане, плохо говорящие по-английски, имеют право на то, чтобы при рассмотрения их дел в уголовном суде им переводили слушания на их родной язык.

«Никакими словами не передать важность того, что мы делаем», — рассказывает Голдстейн, старший судебный переводчик штата с 26-летним опытом работы. Она обучила этой профессии многих коллег, а также помогала составить политику штата по работе устных переводчиков в залах суда. Переводчики участвуют в слушаниях как уголовных, так и гражданских дел: от вопросов опекунства до обвинений в убийстве.

«На основании того, что мы говорим, мать может лишиться своего ребенка, — объясняет она. — Тот, кто должен сесть за решетку, может избежать этого… Одно произнесенное нами слово может привести к неправильному вердикту».

Переводчики дают клятву, что их перевод судебного разбирательства будет точным. По данным Государственного административного отдела по судам, в штате Мэриленд всего 111 сертифицированных устных переводчиков с правом работать в любом районном, окружном или апелляционном судах.

Почти все они говорят по-испански. В этом штате также могут пройти сертификацию устные переводчики с вьетнамского, корейского, русского, кантонского диалекта китайского языка, американского языка жестов, а также с арабского и гаитянского языков. Более высокий уровень сертификации проводится в федеральной судебной системе. Успешно пройти его чрезвычайно сложно, признается Голдстейн, только около 800 человек из 42 000 сдававших экзамен по своей специальности стали сертифицированными федеральными судебными переводчиками. Судебные переводчики на уровне штата зарабатывают 50 долларов в час при минимуме работы в два часа, говорит Голдстейн. Федеральные устные переводчики, такие как Голдстейн, получают 329 долларов в день.

По информации Государственного административного отдела по судам, статистика судебных дел, для которых необходимы устные переводчики, не ведется, но, как показывает опыт судей, потребность в услугах перевода возникает все чаще.

«В частности, в таких округах, как Принс-Джордж, Монтгомери, Хауард и Энн-Эрандел, спрос на устных судебных переводчиков выше, — говорит Одри Дж. С. Кэррион, окружной судья Балтимора, председатель юридического комитета по вопросам устных переводчиков штата. — Это отражает изменения в этническом составе нашего общества».

Судебным переводчикам следует исключительно хорошо владеть теми языками, с которыми они работают: они должны свободно оперировать как специальной терминологией юристов, судей и свидетелей-экспертов, так и местным уличным диалектом, — со всем этим они могут столкнуться на слушании уголовного дела.

Уроженка Колумбии, Голдстейн с детства осваивала испанский и английский языки.

Слушание по делу Эспиносы и Канелы затянулось, идет пятая неделя его рассмотрения. За это время оно усложнилось. Обсуждаются такие вопросы, как скрытые отпечатки пальцев и наука о ДНК. Голдстейн говорит, что судья по административным вопросам окружного суда Марселла А. Холланд попросила ее помочь подобрать для этого громкого дела несколько самых опытных устных переводчиков.

И хотя юристы иногда в сумасшедшем темпе забрасывают свидетелей вопросами, а свидетели отвечают на них пространно, путано и едва слышно, переводчики редко прерывают ход процесса. Часто к концу дня они совершенно выбиваются из сил.

В зале суда присутствуют два переводчика. Один говорит в микрофон, другой внимательно слушает. Переводчики создали особый язык жестов для общения друг с другом. Если Голдстейн не знает перевод какого-либо слова, ей достаточно лишь взглянуть на коллегу и та сразу же шепнет ей на ухо подсказку.

Каждые полчаса переводчики сменяют друг друга. «После того как ты отработал именно столько, ты словно упираешься в кирпичную стену, — объясняет Голдстейн. — Неважно, какой ты профессионал, умственная усталость сказывается моментально, и первое, что нарушается, это твой внутренний самоконтроль». В такой момент, по ее словам, очень просто наделать ошибок. Черное становится белым, высокое превращается в низкое.

В начале слушаний Голдстейн и ее коллеги переводили показания свидетелей на испанский язык для ответчиков, а также должны были переводить на английский показания испаноязычных родственников ответчиков. Первый вид перевода обычно выполняется синхронно, второй — короткими этапами.

Особо нервные свидетели, включая матерей погибших детей, иногда забывали о существовании переводчиков и говорили несколько минут подряд, едва успевая переводить дыхание. Часто переводчикам приходилось просить их повторить некоторые моменты показаний. Если ни один из переводчиков не знал какое-то слово, они просили «пояснить данный термин».

«Не может быть и речи о том, чтобы схитрить, подделать информацию, упустить что-то», — делится своим опытом Голдстейн.  Переводчики словно примеряют на себя личность того человека, речь которого они интерпретируют. Они не говорят «она сказала», если свидетельница говорит «я сказала». Им постоянно приходится напоминать юристам обращаться непосредственно к свидетелям, а не к ним.

Но если у переводчика появляются вопросы, он задает их, говоря о себе в третьем лице. Например, если Голдстейн необходимо, чтобы свидетель повторил свой ответ, она встанет и скажет: «Переводчик просит повторить ответ». По словам Голдстейн, это делается, чтобы в протоколе судебного заседания было как можно меньше путаницы.

Случаются и комические, и от этого еще более трудные, ситуации с переводами, например, когда обвинитель или адвокат просят предъявить улику, ссылаясь на нее следующим образом: «Exhibit D as in dog» («Предъявите улику D, как в слове dog»).

В испанском языке фраза «D as in dog» не имеет смысла. «Собака» по-испански — perro.  Голдстейн впоследствии подшучивала над своей менее опытной коллегой Мартой Гутиеррес Шепард, когда та недавно не перевела данную фразу слово в слово.

«Я отчетливо слышала слово собака», — улыбаясь, Голдстейн сделала выговор своей протеже.

Перевод статьи с английского языка выполнен в бюро переводов «Прима Виста», Москва. Автор текста Джули БЫКОВИЧ, Baltimore Sun. Текст статьи на английском языке: http://www.baltimoresun.com/news/maryland/bal-md.interpreters08aug08,0,6698844.story