Ошибки порождают слова

Статья по материалам сайта: http://www.zeit.de/,   перевод с немецкого на русский выполнен языка в бюро переводов немецкого языка «Прима Виста»

Слову Keks (кекс) пришлось отказаться от многого, чтобы проникнуть в немецкий язык. Причем поначалу все было достаточно просто. «Was ißt die Menschheit unterwegs? Na selbstverständlich Leibniz-Cakes», — гласили рекламные плакаты в 1898 году (Что едят люди на ходу? Ну, конечно же, кексы «Лейбниц»). Так компания Bahlsen в одночасье сделала знаменитым английское слово cake в Германии. Затем произошла германизация: буква а была заменена на е, е на конце исходного слова исчезла. С в начале слова превратилась в K. Кроме того, английская форма множественного числа с s на конце перешла в единственное число, и «песочному» слову навязали собственную форму множественного числа — е на конце. То есть один — Keks, а много — Kekse. В конце концов искусственное слово перешло в немецкий язык: в 1919 году Keks вошел в словарь «Дуден».

«Это надругательство над языком», — возмущались тогда образованные бюргеры. Тем не менее аргументов против нового слова у них практически не было. С тех пор как появился Keks, термин Feingebäck (кулинарное изделие) просто перестал быть «продвинутым», или hip, как говорят сегодня немцы. Продвинутым? Ах да, простите, он стал немодным.

Язык в постоянном движении, и при этом он идет собственной дорогой — и сегодня, и в прежние времена. Борцы за чистоту языка, такие как обозреватель журнала Spiegel Бастиан Сикк и критик Вольф Шнайдер, могут предостерегать от англицизмов сколько угодно, интеллигенция может неустанно указывать в литературных разделах газеты на упадок немецкого языка, но, в сущности, они все сопровождают только один процесс, на который они, собственно говоря, едва ли могут повлиять. Никто не в состоянии задать одно направление почти 100 миллионам человек, которые считают немецкий своим родным языком. И тем не менее в языке постоянно происходят перемены.

Издательство «Дуден» расположено в административном здании в промышленной районе Мангейма. Там на предмет новых слов язык проверяет редактор Вернер Шольце-Штубенрехт. Его главный инструмент — собрание текстов издательства «Дуден» для научных исследований — постоянно обновляющаяся база данных, более 1,4 миллиарда словоформ. Газеты и журналы, книги и рукописи, руководства по ремонту и инструкции по рукоделию — это собрание подпитывается из всех областей языка печати.

«Если я хочу узнать, как обстоят дела с тем или иным словом в немецком языке, я проверяю в справочнике "Дуден", — говорит Шольце-Штубенрехт, глядя на экран. — Например, я узнаю, как часто употребляется это слово, растет или сокращается частота употребления и где оно чаще встречается — в газетах или романах». Он стал свидетелем «карьеры» многих слов — как успешной, так и не очень: термин для обозначения социального пособия по безработице Hartz IV утвердился за короткое время, а попытка онемечить Beiguss (соус, подлива), напротив, ни к чему не привела.

Шольце-Штубенрехт открывает файл, в котором собраны слова, находящиеся под угрозой вымирания. В настоящее время свыше 2000 слов содержатся в «доме для престарелых» немецкого языка. Он прокручивает список: «Сомневаюсь, что Federbüchse [пенал, коробочка для перьев] появится в следующем издании словаря "Дуден"». Также дело обстоит и с Jahrweiser, устаревшим обозначением календаря (нем. Kalender).

Другие новые слова, напротив, только-только подросли. Если они получат широкое распространение, им светит место в новом издании словаря. Так, например, Lebensmensch — один из кандидатов на появление в словаре «Дуден», только не нужно путать его с Lebemenschen, кутилой и весельчаком, — с термином, который во времена Гете пребывал на пике своей словесной карьеры. Lebensmensch обозначает того, кого воспринимают как самого важного человека в собственной жизни. Если это слово сохранит свои позиции при условии развивающейся тенденции, которую определил корпус немецкого языка, мы будем слышать его еще чаще.

Как объяснить подобные изменения? Почему мы, носители немецкого языка, то и дело отклоняемся от традиционного употребления языка — часто сообща и скоординированно, но при этом незаметно для себя самих? При таких вопросах лингвист Руди Келлер рассматривает проблему на примере термина Trampelpfad.

Через лужайки кампуса Дюссельдорфского университета, где преподает Келлер, тянется сеть таких протоптанных тропинок, или Trampelpfade. Если смотреть на дорожки сверху, сразу станет ясно: эта, казалось бы, случайно образовавшаяся сеть экономична и продуманна, а по своей структуре значительно превосходит брусчатки и мостовые — творения архитекторов. Но причина кроется вовсе не в образованности или планировании задействованных лиц, а в лености. Мягко говоря, студенты и сотрудники университета хотят просто как можно быстрее попасть из библиотеки в лекционный зал.

«Так и в языке сначала необходимо изучить мотивацию, чтобы узнать, почему происходят те или иные изменения в целом», — говорит Келлер. Одним из основных мотивов здесь является и попытка сэкономить энергию, а следовательно, получить некое удобство. Однако на практике все не так легко. Тот, кто в языке сходит с вымощенных дорог, отклоняясь от устоявшихся грамматических норм и общего лингвистического достояния, с формальной точки зрения допускает ошибку. Как правило, интерес здесь сначала проявляется исключительно в осуждении: небрежное словоупотребление. Нет, спасибо! «Пока ошибка не приняла систематический характер, она не имеет серьезных последствий», — говорит Келлер.

Но если все допускают одну и ту же ошибку, ошибка перестает быть таковой. В кампусе Дюссельдорфского университета тропинки стали видны только после того, как трава была истоптана отдельными злодеями, которые в дальнейшем объявят себя пионерами. Вскоре все больше людей захотели идти новыми тропами. Преимущества нового варианта оказались для них убедительными.

В языке некоторые отклонения и погрешности борются за то, чтобы получить употребление в повседневном общении. Выражение Im Herbst diesen Jahres (осенью этого года), к примеру, грамматически некорректно, правильно говорить: im Herbst dieses Jahres. Но тем не менее даже в выпусках последних известий достаточно часто можно услышать этот неверный вариант. Причина такова: большинство подобных конструкций имеет букву n: im Herbst vergangenen Jahres (осенью прошлого года) и im Herbst nächsten Jahres (осенью будущего года). Достаточный мотив, по мнению Келлера. Что еще сегодня неправильно, завтра может стать нормой.

Поскольку новые стандарты устанавливаются, кажется, сами собой, несмотря на то что все заинтересованные лица действуют исключительно по своим собственным мотивам, Келлер, вторя Адаму Смиту, говорит о «невидимой руке». Ее воздействие то и дело особенно проявляется в разговорном языке. Конструкция wir haben, например, уже давно произносится wir ham. Лень. На орфографии, письменной речи, это пока никак не отражалось. И все же изменения начались. Например, ставшее когда-то общепринятым порядковое числительное sibuntozehanto постепенно сломилось под напором тенденции к сокращению в разговорном языке: сегодня говорят и пишут одинаково siebzehnte (семнадцать). «Возможно, через несколько десятилетий или столетий в письменном литературном языке wir haben заменят на wir ham», — прогнозирует Келлер.

Если вам интересно, что в настоящий момент считается правильным, а что нет, можете позвонить Марлис Хервег. Германистка работает на «горячей линии» издательства «Дуден». За 1,86 евро за минуту разговора у нее можно получить справочную информацию о правильности употребления немецкого языка. Вокруг рабочего места госпожи Хервег красиво разложены ее инструменты — корешок к корешку на полке стоят книги: «Die Grammatik, Richtiges und gutes Deutsch» и «Großes österreichisches Schulwörterbuch», а на экране — пособие по правописанию (Rechtschreibduden) и другие фундаментальные труды в цифровом формате.

Первый звонок дня. «Справочная служба немецкого языка Duden-Sprachberatung, Марлис Хервег. Здравствуйте!» Каменотес сначала попросит у госпожи Хервег «благословения» на написание слова с большой буквы, прежде чем высечет надпись на надгробной плите. Каменотесы относятся к постоянным клиентам справочной службы, так же как и редакторы и рекламные агентства. Однако мамы и папы, которые помогают своим детям готовить уроки, нуждаются в поддержке; иногда консультация по вопросам немецкого языка быстро превращается в мини-консультирование по жизненным вопросам. «Однажды нам позвонила беременная женщина, ожидавшая появления на свет близнецов. Она пыталась подобрать два имени, которые были бы созвучны с фамилией», — рассказывает Марлис Хервег в промежутке между двумя телефонными разговорами. Другие просто хотят знать, как сокращенную форму наименования специальности Diplominformatiker (дипломированный специалист по информатике). По утверждению госпожи Хервег, у большинства звонящих есть общее: они рассчитывают на однозначный ответ. «Люди спрашивают о правилах даже там, где их нет». Часто ее ответ не соответствует их ожиданиям. «Здесь нет однозначного правила», — говорит она по телефону, а этого никто не хочет слышать. Кажется, у всех есть определенная потребность в порядке и стабильности.

По мнению лингвиста Келлера, это стремление к однозначности все же может быть причиной изменения языка, поскольку, если что-то кажется неясным, люди неосознанно выражаются четче, чтобы предупредить проблемы в понимании. Так, выражение La Ola, выдуманное мексиканскими футбольными болельщиками, не могло перейти в немецкий язык в исходном виде, потому что значение испанской конструкции la ola (нем. Welle = волна) понятно не всем немцам. И в Германии говорят о так называемом явлении La-Ola-Welle, то есть удвоение служит пояснением. И еще один пример: если в повседневном общении используется только термин programmiert, то в сочетании со словом «конфликт» всегда употребляется vorprogrammiert (например, запрограммированный конфликт) — однако то, что приставка vor- излишня, потому что pro- означает «заранее», известно немногим.

Язык особенно подвижен — он адаптируется к конкретной эпохе и его носителям. Немецкий язык достаточно восприимчив к влиянию извне. Без английского термина Input (ввод) мы не могли бы сегодня вести поиск в Интернете. Английский язык особенно быстро переходит во многие другие языки в результате многочисленных контактов, возможных благодаря его широкой распространенности. Уже в течение пяти лет американская компания Global Language Monitor в рамках проекта Million Words March наблюдает за английским языком и регистрирует все вновь появившиеся слова; в начале июня была достигнута миллионная отметка. Пополняется и немецкий язык, правда, немного медленнее. Надо сказать, что больше слов появляется, чем исчезает, и, несмотря на строгие критерии утверждения в языке, каждое новое издание словаря «Дуден» включает тысячи новых единиц. И сегодня справочник «Die deutsche Rechtschreibung» содержит уже более 130 тысяч слов.

К «усердным» создателям новых выражений относятся обычно тинэйджеры. «Традиционным, уже изрядно поистрепавшимся языком никого не удивишь, — говорит Роланд Хинтерхёльцль из Гумбольдтского университета в Берлине. — Если вы хотите, чтобы ваши высказывания были обдуманными и меткими, следует хорошо постараться». Так, особенно юноши пытаются произвести впечатление на девочек при помощи "крутых словечек". Однако лексика молодежного жаргона настолько изменчива, что какое-нибудь слово для одних — нечто новое, для других — уже давно забытое старое.