Вверх

Бюро переводов «Прима Виста»
входит в ТОП-20 переводческих
компаний России 2020 г.
English version
Главная Статьи Проблемы перевода Об одном переводе сборника рассказов «Deutschland in kleinen Geschichten»
  • В Контакте
 
 
 
 
 
 
 
 
×
Мы перезвоним

Укажите номер телефона, и наш специалист перезвонит в течение 15 минут. Во внерабочее время мы позвоним на следующий рабочий день

Нажимая на кнопку, вы даёте согласие на обработку своих персональных данных и получение информационной рассылки.

Жду звонка

×
Узнать стоимость

Заполните поля формы — наш специалист свяжется с вами в течение 15 минут и сообщит стоимость работы.

Приложить файлы на оценку

Мы не передаём данные третьим лицам и не рассылаем спам.
Нажимая на кнопку, вы даёте согласие на обработку своих персональных данных и получение информационной рассылки.

×
Выберите удобный для Вас способ связи

Об одном переводе сборника рассказов «Deutschland in kleinen Geschichten»

К факторам межкультурной опосредованной коммуникации следует отнести механизм, который призван поддерживать коммуникацию в состоянии функциональной пригодности. Речь идет о критике перевода.

В центре критических рассуждений всегда стоят и будут стоять проблемы соотношения оригинала и перевода (Брандес, Провоторов, 1999, с. 6), связанных как с проблемой понимания оригинала, герменевтикой (ср.: «Проблема переводимости есть проблема понимания»; Koller, 1973, s. 93), так и предназначения (функции) перевода.

Критика перевода выделяется в самостоятельный раздел теории перевода и призвана «разработать принципы, которыми руководствуется переводчик, то есть его имплицитную теорию перевода… речь идет при этом о реконструкции иерархии эквивалентностей, которым следует переводчик в своей работе» (Koller, 1992, s. 35). К. Рейсс выделяет следующие задачи критики художественного перевода (Reiß, 1971, s. 7):

1) улучшать качество переводов;
2) формировать вкус читающей публики;
3) воспитывать чувство языка и расширять лингвистический и экстралингвистический горизонты будущих переводчиков.

Отечественное и зарубежное переводоведение, преодолев недостатки системной сопоставительной лингвистики, понимало текстовую эквивалентность как основной и конститутивный признак перевода, когда между оригиналом и транслятом устанавливаются особые отношения при отсутствии абсолютной тождественности с ним с точки зрения структуры, содержания и функции (Комиссаров, 1990, с. 43—44; Федоров, 1983, с. 127; Koller, 1992, s. 16).

Эквивалентность обладает нормативным и оценочным характером и соотносится с наличием сохранения определенных инвариант оригинала лингвистического (содержание / смысловая близость оригиналу; Комиссаров, 1990, с. 47) или экстралингвистического (ситуация, цель, функция) плана для установления эквивалентности определенного уровня. При этом В. Н. Комиссаров понимает цель коммуникации как «часть содержания высказывания, выражающую основную… функцию этого высказывания» (Комиссаров, 1999, с. 122), то есть как сугубо лингвистическую данность. При этом основой классификации понятия цели являются речевые функции Р. О. Якобсона, выведенные на основе семантико-прагматических параметров и категорий коммуникации (Там же, с. 121—122), что может привести к смешению лингвистических и экстралингвистических факторов.

Л. К. Латышев предпочитает говорить о «равноценности регулятивного воздействия» и о «семантико-структурном» подобии оригинала и перевода (Латышев, 2000, с. 28), что представляется нам наиболее адекватным на настоящем этапе развития теории перевода.

На нечеткость термина «эквивалентность» обращает внимание и Кр. Норд: под эквивалентностью может пониматься подобие реакции получателей текста и отправителя, слов, предложений, текстов, точность, равенство функций оригинала и перевода, имитация переводом оригинала и др. Некоторые из этих терминов обозначают прагматический аспект проблемы, например: «подобие воздействия» и идентичная функция оригинала и перевода, ориентированная на одного и того же получателя (получатель перевода реагирует так же, как получатель оригинала). Если транслят имитирует структуру исходного текста, то речь идет о внутритекстовых факторах, а именно о форме и содержании. Если речь идет об идентичной передаче смысла, или равноценности, то под эквивалентностью понимается взаимодействие внутритекстовых и экстралингвистических факторов, в основном связанных с получателем (Nord, 1992, s. 26). В любом случае прагматический фактор «подобие воздействия» является фактором наиболее высокого ранга, наиболее релевантным и всеобщим, который включает в себя на основе комплементарности другие факторы, более низкого уровня. Подобие воздействия предполагает равноценность функционального, смыслового и формального планов при отсутствии социокультурного дифференциала. Поэтому следует рассматривать эти аспекты не как равноположенные на одной оси (Ibidem, s. 26), а как иерархическую структуру.

Эквивалентность/равноценность регулятивного воздействия может быть достигнута в ходе предпереводного анализа оригинала, который позволит установить принципы отбора и очередности сохраняемых в переводе средств (Reiß, 199, s. 114; см. также: Брандес, Провоторов, 1999), что дает достаточно объективную основу для определения эквивалентности при всей субъективности самого анализа.

А. Д. Швейцер, выделяя вслед за К. Рейсс и Х. Вермеером понятие адекватности, подчеркивает ее отличный от эквивалентности функционально-онтологический статус. (Швейцер, 1988, с. 99). (Ср. у К. Рейсс: «Адекватность — категория с иным статусом, отражающая соразмерность выбора языковых средств языка перевода конкретным условиям коммуникации»; Reiß, 1995, s. 106.) Введение в теорию перевода понятия адекватности немногим облегчает участь критика перевода.

Разграничение эквивалентности и адекватности с точки зрения объекта — перевод как результат и перевод как процесс — и с точки зрения содержания категорий — соотношения текстов и соответствия коммуникативной ситуации — (Швейцер, 1988, с. 99), — по нашему мнению, операционализируется недостаточно, так как исследователь исходит из конкретной реальности, то есть из условий коммуникации и самого уже созданного текста, являющегося статичным объектом для сравнения и сопоставления с оригиналом. Семиотические уровни эквивалентности А. Д. Швейцера трудно приложимы к анализу практических случаев. Более действенной представляется нам в рамках указанного подхода попытка В. Коллера выделить пять модусов эквивалентности. Переводчик (а также и критик) в зависимости от своего переводческого кредо и/или переводческого задания, типа текста и других факторов коммуникации сам устанавливает иерархию сохраняемых в переводе эквивалентностей (денотативной, текстуально-нормативной, коннотативной, прагматической, эстетической; Koller, 1992, s. 35, 214 и далее).

Отсутствие единого понимания критериев эквивалентности в переводоведении делает задачу критика весьма сложной и заставляет его, если он пытается дать объективную оценку переводу, не скатываясь до банальных рассуждений о «хорошем» и «плохом» переводе/стиле, или самостоятельно вырабатывать эти критерии, или воспользоваться имеющимися моделями критики перевода текстов.

В настоящее время существует несколько таких моделей, представляющих собой попытки разработок объективных критериев оценки перевода: функциональная, прагмалингвистическая, полисистемная, текстотипологическая и др.

Мы воспользуемся аппаратом и методом текстотипологической модели К. Рейсс (Reiß, 1971, s. 34), которая, исходя из языковых функций К. Бюлера, предлагает следующую классификацию текстов и переводческих категорий, причем тип текста определяет метод перевода и иерархию сохраняемых в нем ценностей (эквивалентностей).

Первая категория:

  1. Текст, ориентированный на передачу содержательной информации. Метод перевода — сохранение информационных элементов.
  2. Текст, ориентированный на передачу формы, где последняя есть эстетическая информация. Метод перевода — передача аналогичной формы и сохранение эстетической ценности.
  3. Текст, ориентированный на передачу апеллятивной функции. Метод перевода — сохранение идентичности прагматического эффекта.

Вторая категория «внутриязыковые инструкции» ориентируется на семантические, лексические, грамматические и стилистические признаки исходного текста и на соответствующие эквиваленты в тексте перевода. Категория «внутриязыковых инструкций» не является самостоятельной величиной, а зависит от типа текста, который определяет иерархию сохраняемых ценностей.

Критик, исследуя адекватность передачи «внутриязыковых инструкций», оперирует понятиями эквивалентности, адекватности, правильности и корреспонденции соответственно указанным уровням.

Наиболее типичные переводческие ошибки в семантической сфере: нераспознавание полисемии/омонимии, недостаточное соответствие переводческих единиц в тексте оригинала и перевода, ошибки в интерпретации, произвольные изменения оригинала.

Наиболее типичные переводческие ошибки в лексической сфере: «ложные друзья переводчика», омонимы, имена собственные, метафоры.

Третья категория — экстралингвистические детерминанты (коммуникативная и предметная ситуация, то есть, в частности, проблема реалий, анахронизмов и аналоцизмов и т. п.), прагматика, фактор получателя и фоновые знания переводчика (Reiß, 1971, s. 72).

Вышеуказанные категории К. Рейсс представляют для критики перевода достаточно четко определенные ориентиры. Возражение может вызвать первая категория, так как в большинстве случаев мы встречаемся с полифункциональностью текста.

Материалом для апробирования данной модели послужил перевод сборника рассказов Deutschland in kleinen Geschichten («Немцы о себе и о Германии»; сост. Х. фон Хентиг; пер. Н. Гучинской, В. Кравченко, Н. Носовой; под ред. Н. Носовой, Мюнхен, 1997; далее: Н. Гучинская — Г; В. Кравченко — К; Н. Носова — Н. — В. Ш.).

Цель сборника: восполнить дефицит информации у русских о Германии, в особенности у молодых людей. «Как вы живете? Вы, наши бывшие военные противники и побежденные, а теперь наши "партнеры"…Чему мы (русские. — В. Ш.) должны у вас научиться, а чему, по вашему мнению, не стоит? Как вы объясните другим, какие вы? Какие события, представления и основные понятия волнуют вас? Как вы относитесь к своей истории?» (предисловие Х. фон Хентига, с. 7—9).

Тридцати шести современным немецким писателям была предложена задача отразить на основе художественного раскрытия и осмысления типично немецких предметов, кульминационных и спорных пунктов из истории Германии специфическое немецкое восприятие собственной действительности, истории и мира. Согласно классификации К. Рейсс, это факторы третьей переводческой категории, которые и детерминируют функцию переводов.

Сопоставительный анализ оригиналов и переводов с целью установления межтекстовой эквивалентности и адекватности приемов перевода позволил нам сделать изложенные ниже выводы.

Тексты оригинала выполняют содержательную и апеллятивную функции. Следовательно, переводчик обязан сохранить и передать информационные элементы и прагматичский эффект, что переводчикам и удалось выполнить с высоким мастерством и весьма талантливо. Язык переводов — хороший русский литературный язык, гибко и полно отражающий интенцию авторов оригинала. Оригинал и перевод можно рассматривать как эквивалентные друг другу на уровне текста как целого при расхождениях в отдельных текстовых сегментах, а конкретные способы решения переводческих проблем — как адекватные конкретной вторичной коммуникативной ситуации. Перевод в полной мере дает представление о жизни в Германии в разные времена, о сугубо немецких предметах и ценностях и о «немецком мироощущении». Переводчики, ориентируясь на «фактор получателя», стремились сделать перевод, в частности реалий, понятным русскому читателю, не упрощая содержание немотивированно.

Перевод сборника рассказов, выполненный группой переводчиков, представляет, по нашему мнению, в целом тип коммуникативного перевода, когда перевод совпадает с оригиналом в синтаксическом, семантическом и прагматическом отношении, хотя и не идентичен, но равноценен, эквивалентен ему с точки зрения регулятивного воздействия и семантико-структурного подобия. Но, к сожалению, перевод сборника рассказов имеет и определенные погрешности, и просто досадные переводческие ошибки.

Мы считаем неправомерным нарушение норм и традиций перевода имен собственных, что, согласно модели К. Рейсс, затрагивает лексический уровень. Например: Johann Peter Hebel — Йоханн Петер Хебель (с. 88—89; Н). Принятая и устоявшаяся норма, освященная традицией, — Иоганн Петер Гебель. Если переводчица Н имела право раскрыть в топониме Schwarzwald его внутреннюю форму — Черный лес (словарный перевод — Шварцвальд), подчеркивая его не столько идентифицирующую, сколько семантико-эстетическую функцию, то все же трудно согласиться с тем, что Auschwitz — это Аушвиц (К), а не Освенцим, который вошел в генетическую память людей как символ смерти.

Перевод несвободен от явных ошибок, связанных со знанием переводчиками немецких реалий. В рассказе Хайнца Чеховски «Картошка» (Н) мы встречаем следующий пассаж:
Die Erdfrüchte selbst wurden uns von dem Bauern eines Dresdener Stadtranddorfes… ins Haus gebracht. Mindestens zwölf Zentner gelangten in unseren Keller (с. 78). — Сами плоды земли провозились к нам в дом крестьянином из одной деревни на окраине Дрездена… Минимум двенадцать центнеров оказывались в нашем погребе (с. 79).

В немецком центнере не 100, а 50 килограммов. Объем запасов картофеля на зиму играет смысловую функцию в тексте, так как описывается послевоенное время в Германии. Неправильно переданная реалия вызывает представления о достаточно сытой жизни немцев и искажает авторскую интенцию.

Карл Дедециус, описывая в рассказе «Сталинград» положение немецких солдат и их экипировку (Н), в качестве примера на с. 146 указывает, что на солдате была «der zerrissene Sommermantel im Winter». Переводчица не видит «ложного друга» и передает как «летнее пальто зимой», а речь шла о солдате вермахта и его обмундировании, то есть о летней шинели (см. значения Mantel в ВНРС, 1944). Переводчица привносит достаточно странный колорит в ткань рассказа.

Reserveoffizier (с. 180—181) переведен (Н) как «отставной офицер» (правильным было бы — «офицер запаса», который в отличие от отставного в любой момент может быть призван в армию), хотя для смысла текста это, возможно, и несущественно, но является показателем небрежности и неряшливости работы переводчика.

Переводчица Н из «meine herzliche Käthe» (Кэте — обращение Мартина Лютера к жене; с. 188—189) делает «мою ненаглядную Кэти», придав имени английский или французский колорит и перенеся героев в атмосферу русской литературы XIX века, вследствие чего происходит нарушение факторов предметной ситуации и образ Лютера получает несвойственные ему черты.

«Fremdenhass und Rechtsdrall sind nicht auf Deutschland beschränkt» переведено (Г) как «ксенофобия и правозащитная круговерть…» (с. 258—259), что вообще малопонятно, а скорее должно быть просто «ненависть к иностранцам и сползание вправо».

В рассказе «Господин Михель…» речь идет о системе образования и воспитания в довоенной гимназии Германии. За попытку нововведений практиканту г-ну Михелю объявляется выговор на коллегии (с. 113), которая только усложняет понимание. Следовало бы перевести просто «на педсовете», тем более что слово Lehrerkollegium сохранилось в современном немецком языке в указанном нами значении как совокупность всех преподавателей школы. Переводчица Н, вероятно, увидела реалию там, где ее нет.

Ethik-Unterricht в рассказе «Всегда иное "как всегда". Будни начальной школы» превращается в урок этики (Н; с. 98—99). Тогда совершенно непонятно русскому читателю, почему дети на уроке этики пекут торты. Дело в том, что в школах, где практикуется альтернативная педагогическая система — например, Р. Штейнера, — этика понимается как практическое сознание и способность действовать во благо. В русской же культуре дети пекут торты на уроках домоводства. Поэтому не лишними были бы постраничная сноска или даже послетекстовый комментарий переводчика.

Мы констатируем в некоторых случаях нарушение узуса, например устойчивое словосочетание Ursache und Wirkung ergänzen sich (с. 82) переведено как «причина и воздействие дополняют друг друга» (Н; с. 83). Следовало бы: «причина и следствие…». Именно этот философский контекст высвечивает семантику устойчивого словосочетания и придает дальнейшему тексту ироничный оттенок.

Аналогично die Sicherheitsbeamten (с. 115) передано Н как «работники службы безопасности», хотя в данном случае верно даже словарное значение — «сотрудник органов государственной безопасности» (НРЮС, 1995, с. 424). Здесь же находим по-журналистски хлестко-развязное «бундесканцлер» вместо корректной формы «федеральный канцлер».

Deutsche Bundesbank — это не Немецкий банк (Deutsche Bank), как считает переводчица Н, а Федеральный эмиссионный банк Германии, входящий в систему центробанков европейских стран — членов ЕС (с. 44—45). Это два разных банка по своим функциям и форме собственности. Такие досадные недосмотры снижают качество неплохих в целом переводов и могут привести к конфликту культур, если последнее подразумевает непонимание или различное понимание. Согласно модели К. Рейсс, это ошибки второй и третьей категорий, отражающие уровень словарных эквивалентов.

Мы согласны с Н. Л. Галеевой в том, что «в задачу переводчика… входит не трансляция понимания, а организация рефлексии, аналогично той, которую организовал автор оригинала» (Галеева, 1999, с. 21).

Вышеуказанные моменты не способствуют установлению искомой рефлексии в конкретных текстовых пассажах как мостика для выхода на процесс понимания, а приводят, наоборот, к искаженному пониманию.

Проведенный фрагментарный анализ отдельных переводческих проблем и их решений показывает, во-первых, недостаточную эффективность самой текстотипологической модели критики перевода, который сосредоточивает внимание на отдельных факторах перевода, скрывающих зачастую реальную картину, происходит атомизация единого целого текстового и экстралингвистического пространства. Уточнение функций текста, определяющих методы перевода, и анализ перевода внутриязыковых инструкций — вот к чему сводится деятельность критика в рамках данной концепции.

Во-вторых, объективная критика перевода должна была бы сопоставить переводы всех исследуемых категорий с категориями в оригинале, определить их роль в формировании коммуникативно-прагматического эффекта текста как целого, оценить их с точки зрения соответствия определенной концепции, и лишь затем можно было бы делать выводы о качестве переводов. Но это задача новой научной критики и оценки перевода, методы и методика которой в России пребывают еще в исследовательской стадии.

Литература:
1. Брандес, М. П. Предпереводческий анализ текста : учеб. пособие / М. П. Брандес, В. И. Провоторов. 2-е изд., испр. и доп. Курск : РОСИ, 1999.
2. Галеева, Н. Л. Параметры типологии художественных текстов в деятельностной теории перевода / Н. Л. Галеева. Екатеринбург, 1999.
3. Комиссаров, В. Н. Современное переводоведение : курс лекций / В. Н. Комиссаров. М. : ЭТС, 1999.
4. Комиссаров, В. Н. English : теория пер. : для ин-тов и фак. иностр. яз. / В. Н. Комиссаров. М. : Высш. шк., 1990..
5. Латышев, Л. К. Технология перевода : учеб. пособие по подгот. переводчиков (с нем. яз.) / Л. К. Латышев. М. : НВИ-Тезаурус, 2000..
6. Федоров, А. В. Основы общей критики перевода (лингвист. проблемы) : учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. / А. В. Федоров. 4-е изд., перераб. и доп. М. : Высш. шк., 1983..
7. Швейцер, А. Д. Теория перевода : статус, проблемы, аспекты / А. Д. Швейцер. М. : Наука, 1988..
8. Deutschland in kleinen Geschichten // Hrsg. H. von Hentig Übersetzungen von N. Gutschinskaja, W. Krawtschenko und N. Nossowa. Redaktion der Übersetzung : N. Nossowa. Немцы о себе и о Германии // сост. Х. фон Хентиг : пер. Н. Гучинской, В. Кравченко и Н. Носовой : под ред. Н. Носовой Dtv zweisprachig Edition Langewiesche-Brandt München 1997..
9. Koller, W. Einführung in die Übersetzungswissenschaft / W. Koller. 4, völlig neu bearb. Aufl. Heidelberg; Wiesbaden : Quelle und Meyer, 1992..
Koller, W. Prolegomena zu einer Typologie schwedisch-deutscher Übersetzungsprobleme / W. Koller // Neue Beiträge zu Grundfragen der Übersetzungswissenschaft. Materialien der II. Internationalen Konferenz «Grundfragen der Übersetzungswissenschaft» an der Sektion «Theoretische und angewandte Sprachwissenschaft» der KMU-Leipzig vom 14. bis 17. Sept. 1970. Hrsg. A. Neubert und O. Kade : Athenäum Leipzig, 1973..
11. Reiß, K. Adäquatheit und Äquivalenz als Schlüsselbegriffe der Übersetzungstheorie und — praxis / K. Reiß // Grundfragen der Übersetzungswissenschaft M. Snell-Hornby, M. Kadric (Hrsg.) WUV-Universitätsverlag, 1995..
12. Reiß, K. Möglichkeiten und Grenzen der Übersetzungskritik. Kategorien und Kriterien für eine sachgerechte Beurteilung von Übersetzungen / K. Reiß. München Huber, 1971..
13. Военный немецко-русский словарь // сост. А. М. Таубе. Изд. 4-е, доп. М. : ОГИЗ, 1944.
14. Немецко-русский юридический словарь. М. : Руссо, 1995.

Автор: В. Б. Шеметов.  кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики перевода Челябинского государственного университета.

Copyright © Агентство переводов «Прима Виста». Копирование и использование материалов сайта не допускается без письменного разрешения владельца сайта.

Другие материалы

blog comments powered by Disqus