Je t’aime, ti amo, te quiero mucho… Звучит приятно, не так ли?

Но, хотя желание говорить на языке, известном своим очарованием, может повысить вашу привлекательность, причина предпочтения одного языка другому, вероятнее всего, кроется не в том, каким образом его звуки слетают с губ.

Римский император, полиглот, Карл Vговорил так: «Я говорю на испанском с Богом, на итальянском — с женщинами, на французском — с мужчинами, на немецком — со своим конем». Хотя взгляды монарха XVIвека и сегодня могут разделять многие, его нелестное мнение о последнем из названных языков, вероятнее всего, продиктовано не силой и престижем страны в то время, а тоном его носителей. Обаяние языка, скорее, проистекает из отношения к статусу страны и общественных ценностей, а не просто из его звучания.

Социолингвисты уверены, что привлекательность языка определяется тем, насколько положительно мы воспринимаем конкретную группу людей, принадлежащих к той культурной среде. По мнению доктора Винееты Чанд из Эссекского университета, если мы испытываем позитивное отношение к определенному сообществу, точно так же хорошо мы относимся к языку, на котором они разговаривают.

Винеета Чанд объясняет, что ценность и привлекательность языка зависит от авторитета говорящего. Другими словами, от социо-экономических и других преимуществ, предоставляемых языком. К примеру, китайский набирает популярность, поскольку он ассоциируется с зоной экономического роста и знание этого тонального языка несет с собой больше профессиональных возможностей. Языки, распространенные среди экономически менее успешных сообществ, воспринимаются менее позитивно.

Помимо этого, мы больше любим те языки, которые позволяют общаться с более широкой аудиторией. Следовательно, английский ценится сильнее, потому что он обеспечивает возможность разговаривать с людьми за пределами малой региональной среды, а язык небольшого народа, такой как гавайский, не считается столь важным и интересным.

«В самих звуках языка нет ничего, что бы делало его более или менее привлекательным», — настаивает В. Чанд. — «Некоторые звуки можно назвать общими для всего мира, но это не имеет отношения к особенному восприятию французского или итальянского. Мысль о том, что какой-либо язык более мелодичен, романтичен, поэтичен, музыкален, касается тех народов и стран».

Как поясняет лингвист, существует очень тесная связь между тем, что мы думаем о том народе и стране, и тем, как воспринимаем их язык. Поэтому неважно, насколько утонченно и мелодично звучит речь человека, пытающегося обаять слушателя, — если нет ничего более существенного, чем можно поддержать образ, вряд ли это вызовет желаемую реакцию.

Тем не менее, во многих иностранных языках присутствуют особые звуки, которые для русского человека звучат весьма странно и, следовательно, режут слух. Языки с совсем иной структурой, например, тональные или имеющие звуки, которых не найти в родном языке слушающего, наверняка будут звучать менее приятно. Поэтому будущим переводчикам на китайский на первых стадиях обучения часто приходится преодолевать себя, чтобы привыкнуть к языку и принять его систему как данность.

Однако существует и другая точка зрения на этот вопрос. «Носители английского привыкли к мелодике таких языков, как французский или итальянский», — объясняет доктор Патти Аданк, специалист по речи, слуху и фонетическим наукам в Университетском колледже Лондона (UCL). — «С другой стороны, такие языки, как тайский или мандаринский китайский, звучат неприятно из-за свойственных им тональных различий. Они звучат неестественно и резко».