Дон Кихот

Джеффри БРАУН, Статья на английском: http://www.pbs.org/newshour/bb/entertainment/july-dec03/grossman_12-23.html. Перевод статьи с английского языка выполнен в агентстве переводов «Прима Виста», Москва.

До этого момента Гроссман была известна переводами современных латиноамериканских авторов. На протяжении 400 лет образ Дон Кихота, его борьба с ветряными мельницами и другие приключения, конечно же, многократно использовались в различных изданиях, мюзиклах и других продуктах западного воображения. Я встретился с Эдит Гроссман в ее нью-йоркской квартире.

ДЖЕФФРИ БРАУН: Итак, перед вами величайший классик всех поколений, и вам предстоит сесть и выполнить его перевод. Страшно, наверное?

ЭДИТ ГРОССМАН: Ужасно.

ДЖЕФФРИ БРАУН: Почему?

ЭДИТ ГРОССМАН: Ужасно. Отчасти из-за того, что над тобой довлеют знания, копившиеся 400 лет. Отчасти — из-за огромной ответственности, связанной с переводом книги подобного статуса и влиянием, которое твой перевод окажет на читателей.

ДЖЕФФРИ БРАУН: Почему это произведение настолько привлекает всеобщее внимание? Почему оно остается для нас таким значимым почти 400 лет спустя?

ЭДИТ ГРОССМАН: В какой-то мере это связано непосредственно с блестящим литературным стилем Сервантеса, который был невероятно талантливым писателем. Другая причина — созданные им характеры, которые являются поистине современными в том смысле, что в конце романа они уже совершенно не такие, какими были в начале, они меняются, развиваются, оказывают определенное влияние на мир, так же как и мир влияет определенным образом на них. Они взаимодействуют друг с другом и со всеми теми, кого встречают на своем пути.

ДЖЕФФРИ БРАУН: В своем предисловии вы, в частности, говорите об основной трудности перевода, которая заключается в том, чтобы отыскать голос, каким должно вестись повествование на английском языке. Найти английский голос для испанского. Что вы подразумеваете под этим?

ЭДИТ ГРОССМАН: Ральф Манхейм, перевод — несколько шизофреническое занятие, я стараюсь перенестись в прошлое и передать аутентичное звучание авторского голоса.

И то, что я подразумеваю под авторским звучанием и голосом, — это возвышенная манера выражаться. Различие, например, между обычным языком Дон Кихота и обычным языком Санчо Пансы огромное. Дон Кихот — очень образованный человек, а Санчо Панса безграмотен, поэтому их речь находится на разных уровнях. Сервантес отчетливо дает нам понять эту разницу, которую я также пыталась воссоздать, используя английский язык.

ДЖЕФФРИ БРАУН: Но когда мы имеем дело с книгой того времени, возможно ли ее оживить так, чтобы она стала приемлемой для восприятия современным читателем?

ЭДИТ ГРОССМАН: В случае с Сервантесом я постоянно твердила себе, что, когда он ее писал, она не была архаичной. Он писал не затейливым старомодным испанским. Этот язык не был устаревшим. Он на самом деле вышел за рамки привычного. Он действительно создал образец грамотного языка, и именно динамичность его языка я очень старалась перенести в английский.

ДЖЕФФРИ БРАУН: Зачитайте, пожалуйста, отрывок, чтобы мы могли оценить всю прелесть этого языка.

ЭДИТ ГРОССМАН: Пожалуй, я прочту эпизод из начала первой главы, где описывается, как Дон Кихот настолько увлекся рыцарскими романами, которые к тому времени лет двести-триста как вышли из моды, что потерял рассудок, оттого что слишком много читал.

О нас такого, конечно, не скажешь.

Our gentlemen became so caught up in reading that he spent his nights reading from dusk until dawn, and his days reading from sunrise till sunset, and so with too little sleep and too much reading, his brains dried up, causing him to lose his mind.

His fantasy filled with everything he had read in his books: Enchantments as well as combats, battles, challenges, wounds, courtings, loves, torments, and other impossible foolishness. And he became so convinced in his imagination of the truth of all the countless grandiloquent and false inventions he read that for him, no history in the world was truer.

(Одним словом, идальго наш с головой ушел в чтение, и сидел он над книгами с утра до ночи и с ночи до утра; и вот оттого, что он мало спал и много читал, мозг у него стал иссыхать, так что в конце концов он и вовсе потерял рассудок.

Воображение его было поглощено всем тем, о чем он читал в книгах: чародейством, распрями, битвами, вызовами на поединки, ранениями, объяснениями в любви, любовными похождениями, сердечными муками и разной невероятной чепухой, и до того прочно засела у него в голове мысль, будто все это нагромождение вздорных небылиц — истинная правда, что для него в целом мире не было уже ничего более достоверного.)

ДЖЕФФРИ БРАУН: То есть он лишился разума, потому что слишком много читал.

ЭДИТ ГРОССМАН: Правильно. Его безумие заключается в том, что он верит в то, что вымышленные вещи на самом деле существуют, так как рыцарство, под впечатлением которого он находится, — это рыцарство грамотности, а не фактическое историческое рыцарство.

ДЖЕФФРИ БРАУН: То есть Сервантес как бы подмигивает читательской аудитории своего времени, верно?

ЭДИТ ГРОССМАН: В том смысле, что рыцарские романы в то время были сродни современным реалити-шоу на телевидении. Этот вид литературы был наиболее популярным в Испании, все читали рыцарские романы. Именно этим люди занимали свой досуг. А он просто взял и уничтожил этот жанр, высмеяв его путем создания «Дон Кихота».

ДЖЕФФРИ БРАУН: Как вы думаете, что сможет дать «Дон Кихот» новой читательской аудитории?

ЭДИТ ГРОССМАН: Невероятное удовольствие и, если они будут читать эту книгу впервые, возможность познакомиться с этим шедевром.

ДЖЕФФРИ БРАУН: Отлично. Большое спасибо, Эдит Гроссман!

ЭДИТ ГРОССМАН: Спасибо вам!