Переводчик — он как доктор

Я везунчик — мне доводилось принимать участие в качестве переводчика в самых разных концертах. Я очень люблю музыку, и такая работа — сплошное удовольствие. Разумеется, на концертах случаются самые разные ситуации с самыми разными людьми. И об этих ситуациях хочется рассказать. Но…

Некоторое время назад я работал переводчиком на одном рок-концерте, где познакомился с главным бухгалтером группы. Это был уже пожилой дядька, сохранивший молодецкий задор и великолепное чувство юмора. С огромным количеством татуировок. Кстати, когда мы прощались, я ему так и сказал: «Первый раз в жизни я встречаю бухгалтера, который выглядит как рок-звезда», чем сильно рассмешил его.

Мы поговорили о том, о сём. Я спросил его, с кем он работал, что это были за люди. Оказывается, он за свою карьеру перебухгалтерил добрую половину какой-нибудь рок-энциклопедии. Работал с самыми разными людьми и группами.

«Всякое бывало?» — спрашиваю.

«О, чего только не было!».

Я понимающе киваю — рок-музыканты редко отличаются внимательным отношением к деньгам.

«Вам никогда не приходила в голову мысль написать мемуары о своей работе?»

Он на мгновение задумался. И его ответ заставил задуматься меня, хотя сейчас он мне кажется очевидным:

«Понимаете, когда они поручают мне свои деньги — а это очень интимная сфера, скажу я вам —, они надеются, что всё это останется между нами. Я как их семейный доктор. А доктор обязан хранить врачебную тайну».

Я понял, что переводчик очень часто оказывается точно в такой же ситуации — люди вынуждены доверять ему свои тайны. Иногда просто потому что у них нет выбора.

Возможно, если вы пороетесь в своей переводческой практике, то вспомните фразу заказчика «Это строго между нами», даже если до начала работы вы и не подписывали никаких бумаг о неразглашении.

И здесь возникает очень интересный момент: если вы опять же пороетесь в своей практике, то наткнётесь на эпизоды, которые можно толковать двояко — вроде бы и никто не запрещал об этом эпизоде рассказать, но что-то сдерживает. Или даже наоборот — заказчик сам разрешил рассказывать, а что-то вам мешает.

«Так всё же просто!» — можете возразить вы — «Работаешь переводчиком — будь готов молчать! Зачем вообще кому-то что-то рассказывать! Ты и есть семейный доктор».

И я с вами соглашусь. На 99 процентов. Потому что прямо сейчас я пишу статью для вас — для коллег, для профессионалов и просто для тех, кому интересна тема переводов.

А переводы — это и есть люди, ситуации. Спорные и даже скользкие моменты, о которых иногда не просто хочется рассказать: о них нужно рассказывать, чтобы вы что-то вынесли для себя, может быть в очередной раз что-то уяснили о нашей с вами человеческой природе, взяли что-то на свою профессиональную заметку. Вот здесь и возникает тонкая грань.

Пару лет назад у нас в Челябинске играл Стинг, и «Прима Виста» обеспечивала перевод концерта. В какой-то момент мы с переводчиком Сергеем Летягиным разговорились о жизни, о работе, о рок-звёздах и о переводческой этике. Он привёл пример из своей непереводческой практики. Возможно, я сейчас перевру детали, но постараюсь передать суть (Сергей, прости меня, если что!).

Студентом он ездил в Великобританию и работал там официантом в одном из ресторанов. Однажды он обнаружил за столиком Шона Коннери. И именно он — Сергей — обслуживал этот столик. Как вы думаете, какое желание у него возникло? Правильно — взять автограф. Но он этого не сделал.

Уже потом он спросил хозяина заведения, что бы случилось, если бы он всё-таки попросил автограф. «Увольнение на месте. Люди приходят сюда, чтобы поесть и побыть наедине, а не чтобы кто-то их доставал, тем более наш персонал».

Удивительно, но эта история имела продолжение на следующий день после нашего с Сергеем разговора. Я оказался в машине со Стингом по дороге в аэропорт. Я заранее спросил его тур-менеджера, можно ли попросить автограф на диск (это, кстати, был очень необычный диск Стинга — с песнями средневекового автора в сопровождении лютни). И тур-менеджер сказал, что это возможно. И затем — уже в машине — я слышал, как они это обсудили, и Стинг согласился.

НО! Всю дорогу я вспоминал разговор с Сергеем. И понимал, что я одновременно и профессионал, и человек, который не может быть непричастным к этой ситуации. К тому же я музыкант, и у меня в кармане лежит необычный диск, который мне по-настоящему понравился!

Что делать?

Мы приехали. Водитель не удержался — попросил у Стинга совместное фото (пока мы ехали, он придерживал фотоаппарат — чтобы был под рукой). Что мешает мне? Вроде бы, формальное разрешение получено. И я прошу разрешения. «Позднее». Хорошо.

В итоге, уже в зале ожидания, когда музыканты собрались на самолёт, Стинг сам обращается ко мне, подписывает диск и выслушивает мой комментарий. И смеётся! И добавляет к автографу смайл. Мы прощаемся.

А теперь несколько вопросов:

Как вы думаете, нарушил ли я в этой ситуации кодекс профессионала?

Нарушил ли я этот кодекс сейчас — когда рассказал вам эту историю?

Поможет ли вам эта история принять правильное решение в вашей будущей практике?

Давайте вернёмся к моему разговору с похожим на рок-звезду бухгалтером. Помните аналогию с врачом и его врачебной тайной? Мне кажется, мы всё же отличаемся от врачей. Чем? Врачу, чтобы передать опыт, достаточно описать случай. Без имён. Тело у всех устроено в целом одинаково. У переводчиков же очень часто без специфики — никуда.

Хотя, вполне возможно, я сильно ошибаюсь. И всю эту историю можно было бы пересказать фразами типа «в ресторан вошёл очень известный актёр» или «я провожал в аэропорт рок-звезду». И эти ситуации из уникальных превратились бы в некие учебные пособия — без имён. С персонажами А и Б. Может быть, так и стоило сделать?

Что скажете?